И приключилась она с одним, ничем не примечательным человеком, самым обыкновенным, таким как многие. Необыкновенным было то, что его история стала достоянием общественности. А общественность она такая, ей только попадись — мало не покажется.
Так вот жил себе этот обыкновенный человек, наверное семья у него была, спал, на работу ходил и очень любил вкусно поесть. И вкусно, и много, и часто. А он выглядел так, что куда бы, он не пришел, все сразу понимали, что этот человек поесть не откажется, и он действительно не отказывался, пока не случилось нечто неожиданное.
А случилось это в один из праздничных дней, когда человек оказался в гостях, за праздничным столом.
А случилось это в один из праздничных дней, когда человек оказался в гостях, за праздничным столом.
Стол ломился от различной еды. Было все, что только можно было представить и рыба, и мясо, и оливье, и селедка под шубой, и соленья разные, и бутерброды с икрой. А сколько пирогов, и с капустой, и с грибами, и конечно разные напитки, и сладкие, и алкогольные. Ну, какой праздник без веселящего!
И система заработала: глаза увидели, нос учуял, слюнки потекли. Мозг дал сигнал! По всему организму пробежали волны.
— Желудок! Принимай командование!
— Есть принять командование! Войска, построиться! Прийти всем в боевую готовность! На перекличку ато-о-овсь раз-два! Связисты!
— Есть!
— Связь с рецепторами налажена?
— Так точно!
— Слизистый!
— Я!
— К подаче кислот готов?
— Так точно!
— Слизь наготове?
— Так точно!
— Ферменты?
— Готовы!
— Сфинктер!
— На месте!
— Полная боевая готовность!
— Есть!
Напряжение нарастало, все приготовились. Сражение вот-вот должно было начаться. Все замерли в ожидании первой порции. Главнокомандующий, желудок то есть, прочитывал все свои возможности и продумывал разные варианты развития событий.
И вот зазвенели бокалы, зазвучали первые тосты, и пошла первая порция спиртного.
— Сфинктер! Работай! Ты что спишь? — Пищевод визжал и хрипел, — открывай, а то сейчас ожог будет.
Сфинктер очнулся от своих мыслей и отчаянно начал сокращаться. — Слизистый! Кислоты давай! И слизи не жалей, сверху передали градусов сорок идет, не меньше.
Огненная жидкость стекла по стенкам желудка и попав под обстрел кислот и ферментов, быстро зашипела, отправив вверх серо-зеленое облако дыма. Клетки интенсивно вырабатывают слизь чтобы уберечь стенки желудка. Они ворчали и переговаривались между собой:
— Интересно, что сейчас пойдет?
— Интересно, что сейчас пойдет?
— Огурец соленый, наверное.
— А может бутерброд с икрой?
— А давай на спор?
Но поспорить они не успели. Голос главнокомандующего из рации передавал: «Оливье! Следом селедка под шубой идет, всем приготовиться!
Ну вот, — вновь заворчали клетки слизистого слоя, — сразу тяжелая артиллерия.
Ну вот, — вновь заворчали клетки слизистого слоя, — сразу тяжелая артиллерия.
— Давай слизь!
— Даем, даем!
— Подавай кислоты, ферменты!
— Да тут поди разберись, что чем расщеплять, куча мала, и все в этой белой жирной ерунде.
— Это не ерунда! Ты невежа! Это майонез, без него теперь мало, что обходится.
— Да ну их, сами не ведают что творят. Ну зачем так все усложнять?
— Тебя забыли спросить.
— А вот не будут слизь добывать, что я пушечное мясо какое-то? Вечно на передовой должен пыхтеть.
— Ну и чё? Дезертируешь?
— А если и так?
— Ну так сам тут и погоришь, и мы все вместе с тобой. Эгоист чертов!
— Да ладно тебе, это ж я так ворчу просто.
— Да ладно тебе, это ж я так ворчу просто.
— Ворчит он. Тут все не на жизнь, а на смерть сражаются. Нашел время ворчать!
Времени на разговоры уже действительно не было. Сражение шло полным ходом. Связь работала с перебоями, алкоголь всосался в кровь и тормозил процессы.
— Да что вы там наверху спите? — главнокомандующий нервничал. Еда поступала непрерывно, на поле боя царила полная паника. Кислота шипела и растворяла все, что могла. Ферменты носились в панике, пытаясь выделить и расщепить с минимальными потерями и максимальной пользой. Но количество поступающей еды было так велико и разнообразно, что они путались друг у друга под ногами и только мешали всему процессу.
-Это моё отдай!
— Да ты что ослеп совсем?
— Я белок этот должен расщепить.
— Да ты в своем уме? Какой тут белок?
— Это ж колбаса из оливье, конечно – это белок. Колбаса – это мясо, мясо — это белок.
— Придурок, ты что новенький? Ты где тут мясо видел? Кто стажеров на передовую пустил? Уйди, ради бога, не путайся под ногами.
Но юный фермент не унимался,- нас так учили,- оправдывался он.
— Учили их,- горько усмехнулся опытный боец,- тут тебе не школа, тут жизнь! реальная!
Тем временем положение стало усугубляться. После короткой паузы и перекура на стол подали горячее. Вновь зазвучали тосты, дзинь-дзинь. Ну, за здоровье!
— Сейчас я им устрою здоровье, — подумал желудок.
Он принялся усердно сокращаться и проталкивать содержимое, но количество съеденного человеком, уже наполнило его до краев, и надо было срочно протолкнуть все дальше, в кишечник.
Желудку, как главнокомандующему, предстояло принять нелегкое решение. Битва была в самом разгаре, и было еще много не переваренной и не переработанной пищи, но бойцы не справлялись, и только смелое решение могло спасти армию от полного поражения.
Он принялся усердно сокращаться и проталкивать содержимое, но количество съеденного человеком, уже наполнило его до краев, и надо было срочно протолкнуть все дальше, в кишечник.
Желудку, как главнокомандующему, предстояло принять нелегкое решение. Битва была в самом разгаре, и было еще много не переваренной и не переработанной пищи, но бойцы не справлялись, и только смелое решение могло спасти армию от полного поражения.
— Как говорится «на войне не без убитых», – подумал желудок. И сжавшись, протолкнул часть содержимого дальше. Он с горечью подумал о том, что все это пойдет в жировые отложения. Но сделанного не воротишь. Человек сам поставил его в безвыходное положение, он должен был взять на себя ответственность, раз хозяин этого не сделал.
После короткой передышки, армия стройными рядами врезалась в лавину из горячих блюд. Желудок всех подбадривал. Сверху передавали, что со стола убирают. Впереди засветила надежда, что бой скоро стихнет и все обойдется без больших потерь. Но опытные бойцы понимали, что еще не вечер.
После короткой передышки, армия стройными рядами врезалась в лавину из горячих блюд. Желудок всех подбадривал. Сверху передавали, что со стола убирают. Впереди засветила надежда, что бой скоро стихнет и все обойдется без больших потерь. Но опытные бойцы понимали, что еще не вечер.
Последний тост… За любовь … За хозяев… еще за что-то… На столе появились чайные чашки, чайник и… о, ужас! Торты, пирожные, конфеты мармелад и зефир в шоколаде.
Если бы у желудка была голова, она бы наверняка закружилась, но всё, что он мог – это только сжаться. Человек почувствовал спазм, но как всегда отмахнулся.
Главнокомандующий обвел уставшим взглядом своих отважных бойцов, добивающих остатки горячих блюд, и обреченно объявил, — горячие напитки, углеводы, простые и сложные. И, то ли от активной беседы, то ли от того, что человек ел очень торопливо. В желудок вместе с едой попало много воздуха. Он не мог сокращаться и проталкивать пищу дальше. Кислоты уже принялись за углеводы, и от этого процесса начали образовываться газы. Все заволокло дымом, началась паника. Это было очень трудное решение. Желудок разволновался не на шутку.
— Надо срочно избавляться от газообразований, пока всё это не взорвалось к черту, – думал он, — вот только вверх или вниз … хрен редьки не слаще. Желудок скрипел, сокращался и содрогаясь в спазмах передавал мозгу ЅОЅ. Но мозг пребывал в алкогольной эйфории и ощущении полного контроля. Желудок же наоборот понимал, что всё выходит из-под контроля. Газы распирали стенки желудка, не позволяя ему сокращаться. На передовой гибли лучшие из лучших, а он не мог ничего сделать.
А дальше всё произошло довольно быстро. Осоловевший мозг не передал, что движется приличная порция кофе с молоком. И когда горячий напиток смешался со всем содержимым желудка, реакция была несколько неожиданная, но именно это спасло человека от позора. Ноги несли его в туалет со скоростью света, желудок тоже несло. Он сокрушался о потерях, скорбел о погибших бойцах, но убеждал себя, что иногда отступление спасает остатки армии, а впереди еще столько сражений…
А человек, кое-как добрался домой, и лёжа на диване, размышлял о том, не начать ли ему новую жизнь с завтрашнего дня, а лучше с понедельника или с нового года…
Так, что вы скажете? С понедельника? Или как?